Памяти княгини Марии Тенишевой
Ее редкой красоты меццо-сопрано очаровал парижан. Годы спустя ее голос восхитит Чайковского, в музыкальный салон Тенишевых в Петербурге, чтобы послушать пение Марии Клавдиевны, будут съезжаться известные люди, газеты станут писать о ее нечастых, но ярких выступлениях. Но сама она еще там, в Париже, почувствует, что театр, сцена — не для нее. «Пение? Это — забава… Не этого хочет моя судьба».
Вместе с супругом княгиня переехала в городок Бежецк, где Тенишев управлял делами крупного завода. Там, в Бежецке, Мария Клавдиевна увидела забитых и невежественных людей; перенаселенные рабочие бараки, пьянство и грубость в семьях, брошенных на произвол судьбы, лишенных возможности учиться детей…
Толком не зная, что делать, руководясь лишь советами собственного сердца, она искала все новые и новые идеи, как изменить жизнь рабочего городка. Князь поддерживал ее и не жалел денег на благоустройство Бежецка. Школы и ремесленные училища, благотворительное общество для оказания помощи сиротам и вдовам, народная столовая с качественными обедами за умеренную плату, расселение рабочих семей из трущоб в уютные домики с огородными хозяйствами, городской театр — Бежецк преображался!
Талашкино, куда они переехали, было свадебным подарком князя.
Особенно много сил она посвятила детям — хотела, чтобы они нашли в жизни лучшую долю. На хуторе близ Талашкино Мария Клавдиевна построила большую школу со светлыми классами. Особенно тщательно подбирала преподавателей, ведь учитель должен стать для ученика наставником в жизни. Создала образцовое учебное хозяйство с садами и огородами, метеорологической станцией, пасекой, музеем пчеловодства. Сделала обязательными для всех классов занятия рукоделием и ремеслами — чтобы с детства пробуждалась тяга к созидательному труду и красоте.
Большинство учеников, сироты и дети из бедных семей, принимались на полное попечение. Рядом со школой появились уютные общежития для мальчиков и девочек. Слабых учеников из школы не отчисляли, старались научить какому-нибудь полезному делу. Особенно талантливых детей Тенишева отправляла на свои средства учиться дальше в Смоленск, в Петербург, за границу.
Постепенно Мария Клавдиевна начала приобщать своих воспитанников к искусству. Ее дружба с музыкантом Андреевым, который впервые вывел на столичную сцену (и с большим успехом) народные инструменты, вылилась в создание в Талашкине оркестра балалаечников. Андреев часто бывал в имении Тенишевых и участвовал в концертах вместе с крестьянскими ребятами. Музыкант Василий Александрович Лидин и вовсе покинул столицу, поселился в Талашкине и возглавил оркестр.
Со временем Тенишева обратилась к другой своей заветной мечте.
Она решилась создать художественные мастерские, где возрождалось бы русское прикладное искусство и объединились бы лучшие силы народного и профессионального творчества. «Мои талашкинские мастерские есть проба искусства русского. Ежели бы искусство это достигло совершенства, оно стало бы общемировым».
Ей удалось привлечь к этой работе талантливых московских и петербургских художников — С. В. Малютина, А. П. Зиновьева, В. В. Бекетова, Д. С. Стеллецкого. Каждый из них внес свой уникальный талант в переосмысление русского искусства. Они работали в мастерских постоянно и за короткое время создали много интересных образцов прикладного искусства, по которым работали народные мастера. Открылись столярная, резная, вышивальная и керамическая мастерские, где были заняты больше 2000 человек из 50 деревень. Многие воспитанники школьного городка нашли в них применение своим силам и талантам.
Изделия талашкинских мастеров продавались в Москве в специальном магазине «Родник». Их по достоинству оценили на выставках в Смоленске, Петербурге, в Праге, в Париже, в Берлине. Частное дело, вдохновленное одним человеком, очень скоро стало важным явлением культуры. О Тенишевой появились статьи в столичных и зарубежных журналах. Так, парижский журнал «Декоративное искусство» писал: «То, о чем Рёскин мечтал в своем идеале, освобожденном от тины практической жизни — обновлении народного искусства, княгиня Тенишева осуществила полностью».
С революцией 1905 года прервалась жизнь в «русских Афинах». Начались поджоги, в школе велась пропаганда, а Тенишева не могла понять, почему созданное ею разрушается.
В эмиграции Мария Клавдиевна продолжила дело, начатое в Талашкине: она работала как художник-эмальер, возрождая древнее искусство эмалей, участвуя в многочисленных выставках. Ее работы украсили отделы прикладного искусства многих европейских музеев и частных коллекций.
Марии КлавдиевнеТенишевой много раз приходилось начинать все сначала. На ее глазах разрушалось то, что она создавала, то, что стоило ей всех душевных и физических сил, — и после этого она поднималась и снова бралась за работу. «Жар-Птица заповедной страны будущего увлекла ее поверх жизненных будней, — сказал о ней Рерих. — Отсюда та несокрушимая бодрость духа и преданность познанию».